Александр Погоржельский. «Работы»
Stella Art Foundation на Мытной улице
22 ноября по 23 декабря 2007 г.

Суть проекта ясна уже из названия. Во-первых, это просто работы, самоценные живописные
произведения, а не сочиненная с их помощью интеллектуальная интрига, требующая разгадки.
Во-вторых, в своих изображениях автор акцентирует не отдельные предметы, а процесс работы с ними,
хотя название всех трех представленных серий и отсылает к
определенному (абстрактному или материальному) объекту трудового усилия
(«Чистота», 2005-06; «Газон», 2006-07, «Мясо», 2007).

Выпускник, с одной стороны, Художественного института им. Сурикова
(с его традиционалистской системой ремесленной выучки), с другой же,
Института проблем современного искусства (приверженного радикально-концептуальным стратегиям),
Александр Погоржельский начинал как автор, с легкостью вписывающийся в привычный формат
актуального искусства. Однако вскоре процедура концептуального изобретательства ему наскучила,
тем более, что вдруг обнаруженное пространство повседневности предоставило возможности,
пусть и не столь аттрактивные, зато бесконечно более многочисленные и разнообразные.
В результате прежний «концептуализм» сменился реалистической документальностью,
примером которой служит творчество лишь исключительных авторов московской сцены
современного искусства. Среди последних можно назвать Ольгу Чернышеву или же
Дмитрия Гутова, но в отличие от этих принципиально мультимедиальных авторов
Погоржельский ограничивает себя одной только живописной техникой.
Именно живопись гарантирует ему связь глаза с рукой и кистью,
на кончике которой возникает верная картина мира. Только в ней художник видит гарантию
непосредственного контакта с реальностью, который существенно ослабевает
(если не исчезает вовсе) при использовании опосредующе-технического инструментария
(вроде фото или видео) или же медиальной сюжетики. При этом реальность, о которой
в данном случае идет речь – совсем не все, данное глазу, а только лично освоенное,
принадлежащее к приватному опыту, к каждодневным занятиям-работам.
Прочее знакомо недостаточно, а потому недостоверно, как в принципе недостоверны
и вещи сами по себе (смешно сказать, но это почти по Канту: вещи-в-себе и вещи-для-нас).
Потому и в произведения Погоржельского они попадают лишь в том «импрессионистическом» виде,
в каком их отсканировал поглощенный процессом взгляд, отсекающий все сверхфункциональное,
не вовлеченное в работу, оттого они зачастую оказываются сфрагментированными до неузнаваемости.

Механическое «движущееся изображение» здесь запрещено, но при этом каждый из
холстов художника – отдельная фаза действия, а их полная «сборка» неизбежно подчиняется
правилам видео или кино-монтажа. В «Чистоте» и «Газоне» такой монтаж дает
естественно-случайную мозаику мгновенных взглядов (фрагменты собственного лица и тела,
травы и поливочных шлангов, шторки душа или струй воды), в «Мясе» же наоборот - выстраивает
иллюзию фиксированного взгляда, пропускающего через себя всю картину работы рук в форме
линейной секвенции «кадров». Пожалуй, это и есть парадокс «честной живописи»
в эпоху медиа: художественное сознание находит в ней желанную возможность естественного
выражения, однако такое выражение требует самоограничений почти аскетических.

Владимир Левашов